Грустная правда о ноябре

Какой же месяц выбрать для сравненья,
Когда про осень надо рассказать,
Чтоб было ясно видно все явленья,
Которые под осень стоит ждать?

Жизнь человека можно сравнить с временами года: март - начало жизни, словно хрупкий подснежник, пробивающийся из-под снега, апрель - время закладки семян, очень нежный и трепетный  возраст, май - цветение, завязывание плодов - время надежд и оптимизма. Лето - сплошная трудовая жизнь с ее ясными и пасмурными днями. Осень  - закат жизни: сентябрь - время сбора урожая, октябрь - время выводов и подведения итогов, ноябрь - ожидание зимы.

Зима - смерть...

Порой нам кажется, что самое тяжелое время - это лето, но нет - самое тяжелое время - это ноябрь. Для кого-то он пролетает как одно мгновение, а для кого-то его серые, ненастные, дождливые дни длятся годами.

Екатерина Михайловна тихо сидела у окна, доживая свой ноябрь, и, подперев рукой голову,  без интереса смотрела вниз,  не пытаясь сосредоточиться на происходящем. Со своего седьмого этажа люди внизу казались мелкими, и разглядеть их старческим зрением ей было тяжело. Окна ее квартиры выходили на проезжую часть улицы, поэтому чаще всего она смотрела на проезжающие мимо автомобили. Это было ее единственным развлечением.
Вот уже два года как Екатерина Михайловна не выходит из своей квартиры, а по квартире передвигается с помощью табурета, переставляя его впереди себя и опираясь на него двумя руками. Силы в ногах практически не осталось. Она шкрябает по квартире со своим табуретом, нарушая покой проживающих внизу соседей.

Соседи снизу, супружеская пара пенсионеров, живущие где-то в конце сентября-начале октября, с пониманием относились к немощной старушке: периодически захаживали к ней, помогали с покупкой продуктов, выносили мусор. Иногда заходили просто поговорить - Екатерина Михайловна была замечательным рассказчиком, так как в свое время прочла очень много интересных книг и всю жизнь приобретенные познания передавала своим ученикам.
Но в последнее время они стали замечать, что рассудок Екатерины Михайловны уже "отказывался" ей служить. Старческое слабоумие, как ядовитый паук, поселилось в мозгу женщины и с каждым днем все глубже и глубже вгоняло свои тонкие ядовитые ножки в мягкие ткани человека.  Она все чаще забывала выключать воду, заливая соседей, перестала за собой ухаживать, путала события, у нее не хватало сил приготовить себе обед, помыть посуду, которая грязной горой накапливалась в мойке и на столе.  В когда-то идеальной чистоты квартире появился стойкий зловонный запах.

Соседи забеспокоились и поспешили разыскать родственников женщины. Однако близкой родни у нее не было, а дальним она была не нужна. Пытались завести разговор с женщиной о доме для престарелых, но она наотрез отказывалась это слышать. Так и жили они, проявляя милосердие, и продолжая  дальше помогать немощной старушке.

Но расстоянием от милосердия до страха за свою жизнь стал случай с включенной газовой плитой, на которой стоял закипевший и заливший огонь  чайник. Соседи по тамбуру почуяли запах газа и чудом предотвратили трагедию, которая могла произойти не только с пенсионеркой. Теперь они объединили свои усилия и снова обратились к дальним родичам Екатерины Михайловны, но те посетили родственницу буквально пару раз. На этом визиты закончились. В следующий раз  они соберутся, когда будут делить квартиру, оставшуюся от "горячо любимой" родственницы. И соседи вынуждены были обратиться в компетентные службы.

Когда разум Екатерины Михайловны "возвращался" к своей хозяйке, женщина понимала, что в стенах родного дома она находится последние деньки. Против ее воли доживать ей придется в казенном доме с помутившимся рассудком.

Она, уставшая от жизни, тихо сидела у окна  и стойко ожидала прихода зимы. 

В листок останний, как в платочек,
Слезу последнюю роняя,
Нам осень зимушку пророчит,
Прощальным взглядом обнимая.

Ксения Глаговская.