Явное становиться тайным
Теория скрытого и явного порядка Дэвида Бома подразумевает, что в явный, всеми постигаемый мир вложен другой, изначальный, который сокрыт от человека и не имеет пространственно-временных ограничений. Этот скрытый мир представляет собой более глубокий уровень существования, который полностью определяет ход вещей во внешней относительно него человеческой вселенной. Таким образом, люди проживают свою жизнь в состоянии неполной информированности, отчего юдоль земная представляется им странной, огромной и не всегда дружелюбной. Наглядный пример того, как могут взаимно сосуществовать скрытая и видимая реальность, дает телевидение. Нашу вселенную в этом случае представляет экран телевизора, а скрытую - то, с помощью чего и как создаются программы, которые через него транслируются. Малое дитя, еще не посвященное в тайны современных технологий, не сомневается, что Филя и Степашка живут в телевизоре, а о различных съемочных площадках, ТВ-студиях, телебашнях и прочих атрибутах трансляции не знает ничего. Правда, в отличие от взрослых малыши смеются, следя за происходящим на экране. Благо, мультики не страшные, а были бы страшилки, подобные происходящему на планете, то наверняка орали бы и плакали.
Таким образом, согласиться с тем, что глубокая реальность существует, не так уж и сложно - достаточно предположить, что знания человека о мире находятся в младенческом состоянии. Аналогично тому, как за телевизионной картинкой стоят десятки и десятки самых разнообразных специалистов, за нашей реальностью стоят некие потусторонние силы.
Другой любопытной иллюстрацией одного из аспектов научной теории Бома служит небольшая повесть Виктора Пелевина «Затворник и Шестипалый». Явленная реальность цыплячьего мира ограничена в ней помещением огромной птицефабрики. Однако двум героям этой трогательной истории удается, мобилизовав свои психофизические способности, сначала вообразить другую реальность, а затем и упорхнуть туда через разбитое стекло. Благодаря чему они совмещают приятное с полезным - прорываются в иные миры, не ограниченные стенами комбина-
та, и избегают неотвратимого забоя. Вдумчивый читатель может понять, что мир земной, навстречу которому сумела взлететь парочка продвинутых бройлеров, является для него самого той же птицефабрикой, за пределами которой расположена недосягаемая и бесконечная реальность.
Подобные идеи взаимного сосуществования различных миров вообще чрезвычайно популярны в искусстве, и в частности в литературе. Достаточно вспомнить таких выдающихся писателей, как Джеймс Джойс, Владимир Набоков, Джон Фаулз или Габриэль Гарсиа Маркес.
Надо сказать, что концепция американского физика содержит в себе целый ряд парадоксальных фактов и понятий, которые могут завести в тупик излишне рациональный ум. Например, человеческая вселенная в упомянутой повести Пелевина по своим размерам значительно превосходит площадь птицефабрики, однако именно ее реальность вложена в ту, где обитают цыплята. Размер здесь и впрямь не имеет никакого значения, вложенным, или скрытым, всегда является более глубокий уровень существования, который определяет ход вещей во внешнем относительно него мире. Цыплятам, например, невдомек, почему именно они, а не их братья по разуму сегодня должны отправиться на «страшный суд», зато у сотрудников птицефабрики на этот счет есть свой, давно утвержденный план.
Дом, который построил Бом, как уже неоднократно отмечали исследователи его творчества, создан по тому же принципу, что и ожерелье ведического бога Индру или набор отечественных матрешек. Причем наша физическая реальность является лишь одной из большого числа жемчужин, в каждой из которых отражается все ожерелье, или одной из схожих обликом матрешек. Идея скрытых миров, вложенных один в другой, вообще характерна для восточного образа мысли, что придает ему особую пленительность. Разве не заманчивы знаменитые китайские шкатулки, напоминающие, что путь к цели никогда не может быть прямым, ведь, для того чтобы заполучить искомый предмет, необходимо открыть целый ряд спрятанных друг в друге ящичков.
Впрочем, и отечественной мифологии оказались не чужды восточные мотивы, правда, в весьма брутальной трактовке. Иван, главный герой русского фольклора, чтобы убить ненавистного Кощея, должен был отыскать сундук с запертым в нем зайцем, в котором была утка, а в ней — яйцо с иглой.
